|
Стилистическая окраска слова
указывает на возможность использования его в том или ином функциональном
стиле (в сочетании с общеупотребительной, нейтральной лексикой). Однако
это не значит, что функциональная закрепленность слов за определенным
стилем исключает их употребление в других стилях. Для современного развития
русского языка характерно взаимовлияние и взаимопроникновение стилей,
а это способствует перемещению лексических средств (одновременно с другими
языковыми элементами) из одного стиля в другой. Так, в научных
произведениях нередко с терминологической соседствует публицистическая
лексика. Это можно наблюдать на примере литературоведческих работ: Публикация
"Северной повести" К. Г. Паустовского датируется 1939 г. Это
романтическое повествование о людях разных поколений и национальностей,
чьи судьбы тесно и порою замысловато переплетаются между собой. Героев
повести объединяют общие черты - борьба за социальную справедливость и
свободу, нравственная чистота. ...Идейный замысел писателя определил особенности
композиции и сюжета повести. Сюжетный параллелизм первой и второй-третьей
частей, своеобразный повтор фабульной линии не случайны (Л.
А. Новиков). Научный стиль не исключает эмоциональной речи, а это
обусловливает использование в нем оценочной лексики, высоких и сниженных
слов.
Еще более открыт для проникновения иностилевой
лексики публицистический стиль. В газетной
статье нередко можно встретить термины рядом с разговорной и даже просторечной
лексикой: Слово "перестройка" вошло во многие
языки без перевода, как в свое время "спутник". Однако иностранцу
выучить это слово куда проще, чем воплотить в жизнь все, что за ним стоит.
Покажу это на фактах из сферы хозяйствования... Планирование, как известно,
опирается на нормативы. Спешу сразу же и четко оговориться, чтобы не быть
обвиненным в том, будто я вообще против всяких нормативов. Нет же, разумеется!
И на предприятиях, уверен, не дойдут до глупости огульно отрицать их необходимость.
Только смотря каких нормативов. Когда устанавливается, допустим, процент
отчислений от прибыли в бюджет, или плата за потребление природных ресурсов
или размеры платежей банку за полученную ссуду, кто же будет против? Но
когда нормативами регламентируется вся внутренняя жизнь предприятий: структура
и численность, оклады и премия, отчисления на всякого рода нужды (вплоть
до покупки ручек и карандашей),- это уже, простите, чушь несусветная,
которая приводит к результатам нередко смешным, иногда драматичным, а
порой трагикомичным (П. Волин). Здесь лексика научная, терминологическая
переплетается с экспрессивно окрашенной разговорной, что, однако, не нарушает
стилистических норм публицистической речи, а наоборот, способствует усилению
ее действенности. Вот, например, описание научного эксперимента, появившееся
на газетной полосе: В институте эволюционной физиологии
и биохимии ... тридцать две лаборатории. Одна из них изучает эволюцию
сна. У входа в лабораторию табличка: "Не входить: опыт!" Но
из-за двери доносится кудахтанье курицы. Она здесь не для того, чтобы
нести яйца. Вот научный сотрудник, берет в руки хохлатку. Переворачивает
вверх лапками... Такое обращение к иностилевой лексике вполне оправдано,
разговорная лексика оживляет речь, делает ее более доступной для читателя.
Из книжных стилей лишь официально-деловой
непроницаем для разговорной лексики, для эмоционально-экспрессивных слов.
Хотя в особых жанрах этого стиля возможно использование публицистических
элементов, а следовательно, и оценочной лексики (но из группы книжных
слов). Например, в дипломатических документах (заявлениях, нотах правительства)
такая лексика может выражать отношение к обсуждаемым фактам международной
жизни: найти выход из тупика, смотреть с оптимизмом,
гигантская эволюция в отношениях.
Приметой времени стало употребление за
пределами научного стиля терминологической лексики
в переносном значении: очередной раунд переговоров,
вирус равнодушия, новые витки нескончаемых споров, коэффициент искренности,
эйфория прошла (стало ясно, что легких решений не будет) и т. д.
В этом случае наблюдается не только метафорический перенос значения, в
результате чего происходит детерминологизация, но и перенос стилистический:
слово выходит за пределы породившей его терминосистемы и становится общеупотребительным.
Однако не всегда привлечение иностилевой
лексики укладывается в стилистическую норму. Значительный ущерб культуре
речи наносит неуместное использование: 1) высокой книжной лексики ("Журавлев
выступил как поборник экономии стройматериалов"); 2)
надуманных, искусственных терминов, создающих псевдонаучность речи ("Одна
голова крупного рогатого скота женского рода [т. е. корова!]
должна быть использована, прежде всего для последующего
воспроизведения потомства"); 3) публицистической лексики в
нейтральном тексте, придающей ложный пафос высказыванию ("Коллектив
магазина № 3, как и все прогрессивное человечество, встал на трудовую
вахту в честь Первомая").
Нарушением стилистической нормы становится:
1) необоснованное смешение разностильной лексики, в результате которого
возникает неуместный комизм ("Чтобы получить
веские доказательства злоупотребления властью, прихватили с собой
и фотокорреспондента"; "Руководство
предприятия уцепилось за рационализаторское предложение");
2) введение разговорных элементов в книжную речь ("Воскресники
положили начало благоустройству райцентра, однако в этом деле у нас еще
работы непочатый край"; "Уборку
зерновых в области завалили, ссылаясь на плохие погодные условия").
Комический эффект от смешения языковых
средств разных стилей используют юмористы, сознательно употребляя контрастирующие
по стилистической окраске слова: Через несколько
дней молодой медик гулял с девушкой по сильно пересеченной местности на
берегу моря (И. и П.); В позабытой стороне,
в Заболотской волости, ой, понравилась ты мне целиком и полностью. Как
пришло - не знаю сам - это увлечение, мы гуляли по лесам местного значения
(Исак.).
Бюрократизация всех форм жизни нашего общества
в застойный период привела к тому, что в русском языке чрезмерно усилилось
влияние официально-делового стиля. Элементы этого стиля, неоправданно
употребляемые за его пределами, называются канцеляризмами.
К ним принадлежат характерные слова и выражения (наличие,
за неимением, во избежание, должный, вышеуказанный, в данный момент, отрезок
времени, на сегодняшний день и под.), множество отглагольных существительных
(взятие, раздутие, проживание, нахождение, изъятие,
прогул, выгул, недокомплект и др.); отыменные предлоги (в
деле, в части, в целях, по линии, за счет и т. д.). Формулировки,
изобилующие канцеляризмами и речевыми штампами, помогали уходить от прямого
разговора на острые темы, называть вещи своими именами: Отмечались
отдельные недостатки в деле развития общественного животноводства; Отрицательная
сторона в деле деятельности предприятия заключается в случаях выпуска
бракованных изделий.
Канцеляризмы проникают не только
в книжную, но и в разговорную речь, в которой можно отметить порой нелепые
сочетания стилистически несовместимых слов: [в обращении к ребенку] По
какому вопросу плачешь? (пример К. И. Чуковского); [в бытовой обстановке]
При наличии жены я не стану мыть посуду! Абсурдность
насыщения разговорной речи канцеляризмами становится очевидной, когда
мы встречаемся с их пародийным употреблением: "Представим
себе, что муж за обедом спрашивает жену, чем она сегодня занималась. В
ответ он слышит: В первую половину дня я ускоренными темпами обеспечила
восстановление надлежащего порядка на жилой площади, а также в предназначенном
для приготовления пищи подсобном помещении общего пользования. В последующий
период мною было организовано посещение торговой точки с целью приобретения
необходимых продовольственных товаров..." (пример В. Г. Костомарова).
Другой отличительной особенностью разговорной
речи нашего времени стало насыщение ее уменьшительно-ласкательными формами
без стилистической мотивировки. Исследователи отмечают "стилистическое
опрощение" этой группы оценочной лексики, которая нередко воспринимается
говорящими как своеобразная примета непринужденно-разговорной речи: Приветик!;
Материальчик приготовили?; Дайте справочку; Налей полполовничка супчика;
Колбаски полкило и т. п. В подобных случаях речь идет не о размерах
предметов, не выражается также особо нежное к ним отношение, другими словами,
оценочность экспрессивно окрашенных слов утрачивается. Обращение к таким
формам обусловлено или ложным представлением о "вежливом стиле",
или приниженным положением просителя, боящегося получить отказ от лица,
к которому вынужден обращаться. Подобное использование экспрессивно-эмоциональной
лексики часто отражает распределение социальных ролей в обществе.
У писателей, журналистов уменьшительные
формы оценочных слов становятся источником иронической, сатирической окраски
речи (одновременно и при смешении стилей): Ну до чего
же мы все хорошие! До чего красивые и приятные! И вон тот, который старушку
локотком отодвинул, а сам вместо нее в автобус сел! И вон тот, что переулочек
уже трое суток метелочкой подметает... (Из газ.).
Отмечается также высокая степень употребительности
в разговорной речи сниженных слов, утрачивающих в этом случае оттенки
пренебрежительности, грубости (девчонки, мальчишки,
бабка, тетка и др.): Бабка у меня хорошая;
Мой мальчишка из армии возвращается; Девчонка с ним шла красивая.
Тенденция к стилистическому опрощению
оценочной лексики не дает нам, тем не менее, права не учитывать эмоционально-экспрессивной
окраски слов при их употреблении.
|
РУССКИЙ ЯЗЫК 
