"ЧЕМ ДЛЯ ПРИХОТИ ОБИЛЬНОЙ ТОРГУЕТ ЛОНДОН ЩЕПЕТИЛЬНЫЙ"

      Внимательный читатель пушкинского "Евгения Онегина" наверняка помнит то недоумение, которое вызывало у него одно из слов, встречающихся в ХХIII строфе первой главы этого романа, в описании "уединенного кабинета" главного героя: "Все, чем для прихоти обильной / Торгует Лондон щепетильный / И по Балтическим волнам / За лес и сало возит нам, / Все, что в Париже вкус голодный, / Полезный промысел избрав, / Изобретает для забав, / Для роскоши, для неги модной, - / Все украшало кабинет / Философа в осьмнадцать лет "…
      Ведь в современном литературном языке прилагательное щепетильный мы привыкли употреблять совсем в другом значении: "строго, до мелочей принципиальный в отношениях с кем-либо или по отношению к чему-либо" - если речь идет о характеристике человека (щепетильный в обращении с подчиненными начальник); "требующий осторожного и тактичного отношения; щекотливый, деликатный" - если с его помощью характеризуется некое явление (щепетильный вопрос, щепетильное положение).

      Заглянув в книгу Владимира Набокова "Комментарии к "Евгению Онегину" Александра Пушкина", написанную в 1950-е гг. и впервые опубликованную в 1964 г. (даты здесь чрезвычайно важны!), щепетильный в нынешнем значении этого слова (т. е. придирчивый) читатель обнаружит следующее замечание: "Этот эпитет означал бы сегодня просто "мелочный", но во времена Пушкина он все еще сохранял аромат восемнадцатого века как "имеющий отношение к модным безделушкам". Торговец подобными изделиями занимал место где-то между французским ювелиром или продавцом золотых или серебряных украшений и английским галантерейщиком".
      Оказывается, современное Набокову и устаревшее для нас значение прилагательного щепетильный было таково: "мелочный, придирчиво-педантичный", а еще более далекое от нас, устаревшее даже для Набокова, но современное Пушкину: "изысканный, щегольской, следящий за модой, предельно опрятный в одежде", а кроме того - "связанный с галантерейными и парфюмерными товарами (изготовлявший их, торговавший ими)".

      По мнению Ю.М. Лотмана, автора изданных в 1980 г. научных комментариев к роману Пушкина, в описании кабинета Онегина явственно ощущается влияние одноактной комедии Владимира Лукина (1737-1794) "Щепетильник" (1765), по содержанию представляющей собой традиционную для ХVIII века "сатиру против щеголей". Здесь упоминаются завезенные из Франции причудливые вещицы: подзорные трубы, севрский фарфор, табакерки, бронзовые фигурки купидонов, шелковые маски, кольца, часы с репетиром и другие пустяки ("безделицы", "безделки", "безделушки"). Влиянием текста Лукина можно, вероятно, объяснить и употребление Пушкиным слова щепетильный. Более того, создателю комедии "Щепетильник" приписывает Лотман и авторство этого "неологизма". Однако текст самой пьесы свидетельствует о том, что выражение, ставшее ее заглавием, не просто уже давно существовало в литературном языке, но воспринималось к тому времени как явно устаревающее: "Пожалуй брось это варварское имя, а называйся галантерейщиком" (явл.15).
      Кроме того, интересующее нас прилагательное уже в 1771 году было зафиксировано в словаре, носившем витиеватое название "Российский Целлариус, или этимологический российский лексикон, купно с прибавлением иностранных в российском языке во употребление принятых слов, також с сокращенною российскою этимологиею, изданный М. Франсиском Гелтергофом". Правда, в течение ХVIII века оно употреблялось всегда в словосочетании щепетильные товары - галантерейные товары, "kleine Galanteriewaaren". "Толковый словарь живого великорусского языка" В.И. Даля (1866 г.) так объясняет, что значит щепетильный товар (иначе - щепетинье): "женские мелочи: нитки, иголки, булавки, наперстки, шпильки, снурочки (так!), тесемочки, крючочки, пуговочки, колечки, сережки, духи, помада и пр.".
      С этимологической точки зрения прилагательное это происходит, очевидно, от диалектного восточнославянского щепетить - "щеголять", "франтить", "модничать", которое, в свою очередь, от "щепет" - "щегольство". Слово же щепет, как и диалектное щап - "щеголь" (ср. фамилию Щапов), вероятнее всего, восходит к общеиндоевропейскому корню *skep-, - "рубить, резать, колоть". Можно только гадать, каким образом на базе этого первичного этимологического значения развилось то, которое послужило поводом для нашей заметки (тем более что подобная семантика полностью отсутствует у слов этого корня в других славянских языках). Однако возможные пути таковы:
1. резать - отделять - выделять(ся) - становиться франтом, модником, щеголем - пользоваться галантерейными товарами (см. П.Я Черных. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Т. 2. М., 1993. С. 434);
2. рубить - расщеплять - щепа, щепка - мелочь - мелочные, галантерейные товары (М. Фасмер. Этимологический словарь русского языка. Т. 4. М., 1987. С. 503);
3. колоть - колкий, острый - "иголки, булавки, крючочки, шпильки" - галантерейные товары.